Рыба поднимается по речкам на икромет и скатывается обратно. Обычно это происходит весной - у хариуса, тайменя, щуки - или осенью, как, например, у чира. По большой воде рыба заходит вверх по притокам, и когда вода начинает падать, уходит вместе с ней, отстаиваясь на стрелках и в уловах, где ее можно поймать. Если вдруг пойдут дожди, и вода в реке снова прибудет - рыба опять начнет ходить и подниматься, хотя икромет уже закончился. Сколько раз приходилось наблюдать такую "мини весну" в начале лета или по осени, когда из низкой вода становилась близкой по уровню к весенней - и всякий раз шла рыба, ловясь и в сети, и на спиннинг.
Однажды в конце весны я поднимался по притоку Енисея на свой охотничий участок. Вода уже была почти летняя, таймень ловился в порогах на своих местах. Показался один такой памятный порог. В нем рядом с берегом шла череда ванн, этакая лестница, и каждая ванна была ниже предыдущей. В верхней обычно стояла рыбина. Несколько раз я ловил здесь тайменя по одинаковому сценарию. Он пытался подцепиться в верхней ванне, но сходил, потом сплавлялся в нижнюю, и там я его вылавливал. В ту поездку со мной были московские ребята, они должны были помочь мне срубить избушку. Подъезжая к порогу, я больше для красного словца сказал: "Сейчас тайменя выцеплю". И кинул в верхнюю ванну. Дальше все было точно так, как я рассказал.
Мы уехали вверх и только взялись за избушку, пошли дожди - вода поднялась почти до весеннего уровня. На спиннинг рыба уже не ловилась, мы поставили сети - надо было добывать пропитание. И щука повалила как весной, штук по десять в сеть. Доходило даже до того, что едва ставили сеть, как поплавки начинали дергаться. Особенно шла щука, когда вода падала, то есть когда рыба катилась вниз. Казалось, если бы вода упала, а потом снова прибыла - все бы повторилась.
То же самое происходит по прибылой воде осенью. Таймень, отметавший икру еще весной, снова начинает широко ходить и встречаться в тех местах, где его до этого не было. Помню, пока я забрасывался на лодке на охоту, выпал снег, а потом, как водится, ударило тепло и пошли дожди. Вода резко поднялась. Я к этому времени развез продукты по избушкам и все досадовал - не могла вода прибыть, когда я поднимался-корячился с грузом по порогам. Я пошел в свое заветное место у нижней избушки - улово под мыском - покидать спиннинг. Обычно там стояли одна или две щуки. На темную медную "колебалку" я вытащил почти подряд их штук шесть, все довольно крупные. Потом еще раз кинул подальше и почувствовал сильный и уверенный удар. Леску повело, но без щучьих истерических рывков. Когда берет таймень, иногда вначале вообще кажется, что это зацеп. Над водой взвился и громко хлестанул красный хвост. Я начал подводить, таймень сопротивлялся, ходил широким ходом вправо и влево, в струну натянутая леска со свистом резала воду. Метрах в десяти от берега он сделал свечку, выскочив почти полностью - тугой, плотный, как поросенок. Я дал ему отбеситься, а потом подвел к берегу и смог вытащить. Большеголовый, лиловый, литой, он лежал на камнях, мелко дрожа красным хвостом. Было в том таймене не меньше пуда. Я зацепил свой улов на пару куканов из тальниковых ветвей и поволок в избушку, стоявшую метрах в трехстах.
На лабазе лежали горой щуки и таймень. Я разделывал рыбу, а в это время разъяснивало, разгоняло тучи, после дождливого южного ветра разворачивало на север, и в просвете белых облаков синело небо. Таймень блестел в лучах солнца, мерцали клыки в приоткрытой пасти, ярко отливали кишки, кровь. И вместе с радостью от добычи - как всегда с тайменями - шевелился в душе червячок: настолько эта рыба мощна и красива, что обидно ее вот так взять и съесть, и кажется, достойна она чего-то большего, чем просто воспоминания.
